Там, где кошки, павлины и ангелы, где краски и тишина, где ручей зыбкими пальцами перебирает камешки, а трава пробирается сквозь чёрный пух земли... там, на глубине души, мы останемся одни. В зачарованном колодце, за ледяными стёклами января. Не знаю, слышишь ли ты меня, но вот свитер, вишнёвый, тебе бы понравился цвет, вот чай с бергамотом, ты любишь такой. Не могу обещать, что плохое не вернётся, но если надумает - у тебя будет свитер, чай с бергамотом, и я.
Всю ночь дерево и фонарь наперегонки вяжут шарф; дерево стучит ветвями, как спицами, а фонарь во весь глаз изучает узор, и складки шарфа падают на асфальт. К утру ("это мой шарф", - говорит фонарь; "это мой шарф", - отвечает дерево) фонарь и дерево ссорятся; дерево хватает фонарь ветвями за горло, фонарь выдергивает из шарфа нитки, и вместо складок на асфальт падают хлопья...
Backside of the moon Coffee-house "At the Corner" December, 28th
Night hours are eating away at her. She seems worn to the thread, to the marrow of her bones. Gazing absent-mindedly at the walls, and da panels, and da windawz with dreamdamnlike worlds. Glass orbs with snowflakes. Merry Christmas, kiddy!
So, I am currently in charge of the coffee-house. Throwing polite smiles at stunned customers. From behind a mask. Match-point! Set! Game! I've got plenty of masks since my face washed away a year ago. Chosen a Venetian one - not to scary the flock out. Carnival Merry-Christmas-like variant. December cookbook: some tangerines, coffee with cinnamon, gingerbuns and glint. And Kinkade-style snow-covered merry houses behind glass panels.
When I enter the kitchen, I know for sure there've been two more stabs in her belly. For all the weakness, and yellowness. Last December she seemed to know how to light'em up. I wonder why she's never released it. Wanted to master to perfection?
'What is there behind your window? 'Snow-covered forest, she wispered. I sometimes catch the flashbacks. The black forest. The glimmering snow. A goblet with some dark tarn-looking wine. Her tiny bare feet leave no traces - no footstep - on the snow. He dances to the beat of her tambourine... There are always rubies under the snow. And a crescent moon down her eyes. Still, she is too timid. And a new stab is to follow. And he'll wake up in his bed with a headache... and a pinch of suspense.
A cigarette in the corner of her mouth - a coffee-mug on the floor, - she is sunk in the armchair. And a broken radio has chosen the best tune possible. Twisted with desires in her blue alcove, burning from the inside, she invites a coat-hanger to tango. Irresistible. Seductive. Lusting. Grieving her loss. Throwing her soul to the pandemonium. Lying on the wooden flour breathless.
I make her a hot spicy drink. We sit at the counter silent. Upon my word, she's gonna be just fine.
Yours whatever, EMANON
lyrics La noche ira sin prisa de nostalgia Habr� de ser un tango nuestra herida Un acorde�n sangriento nuestas almas Seremos esta noche todo el d�a
Vuelve a m� �mame sin luz En nuestra alcoba azul Donde no hubo sol para nosotros
Ci�game Mata mi coraz�n En nuestra alcoba azul Mi Amor
Зима старше всех времен года. Она придает воспоминаниям давность, отодвигает их в далекое прошлое. Под снегом дом кажется старым, как будто жизнь его движется вспять, в минувшие века. [...] "В такие вечера, когда за стеной старого дома кружит снег и трещит мороз, знаменитые истории, прекрасные легенды, передаваемые из уст в уста, обретают конкретный смысл." (с - Гастон Башляр, "Поэтика пространства")
Давно я не сміялася так, як на парі з імагології, коли ми дивилися цей фільм. Насправді, це не комедія. *принаймі наскільки мені відомо* Але неможливо було стримати сміх від такої картини України, яку крізь товсті скельця своїх окулярів спостерігає Джонатан (Е.Вуд). Справжні "типочки" з Одеси, бабища-"буфетчица" з одинокою картоплиною на тарілці, не менш суворі западенські хлопці, мішанина шансону та мелодій в стилі Кустуріци, на фоні безкраїх ланів із знаками радіації, піврозвалених сталінок та промислових об'єктів.
"Я прочитал в своем путеводителе, что у вас тут невозможно достать пачку сигарет Мальборо" - пояснює милий хлопчик Джонатан пачку цигарок як чайові (за giving directions) "А что с вами случилось?" - розгублено питає він, проводжаючи поглядом розвалюхи сталінок. - "Незалежність", - по-філософські ємно пояснює справжній одеський "типочек" Алекс.
**Особисто мене до сліз вразив "Львовський" вокзал**
Одна из моих странностей в том, что я практически не пью кофе по утрам. Для моего неисправимо совиного характера утра превращаются в адский марафон: соскрести с кровати нечто полуживое, явно не разумное и абсолютно невменяемое, втиснуть в холодную ещё одежду и вытащить на улицу. Всё в спешке, беспорядке и полусне, с закрытыми глазами. А кофе для меня слишком серьёзен: нужен определённый настрой, незанятое ничем время и особая граница внутренней сосредоточенности. Нет. Моя временами бестолковая и торопливая жизнь - явно не кофе. Жизнь - это чай. По нему можно отледить весь цикл моих занятий и настроения: чашечка мате - сборы перед колледжем, лихорадочные попытки проснуться и осознать себя частью внезапно ожившего мира. Высокая походная кружка и пакетик мяты - лекции. Зелёный китайский чай обосновывается на моём столе во время авралов или приступов тяжёлого вдохновения, когда далеко за полночь сидишь, сгорбившись над ноутбуком, и печатаешь. Имбирь, мёд и лимон означают, что зимний мороз наконец добрался до меня и надо согреться. Этот чайно-травяной шифр, кодировка моей жизни раскрывается по нотам, по отдельным событиям и сдвигам настроения. Но кофе стоит в стороне от ежедневных забот. Он требует хотя бы двадцати минут покоя, медитации вдалеке от мира и людей. И важны только пропорции холодной воды и молотого кофе, шелестящего о дно джезвы, поднимающаяся шапка пены, точно отмеренное время и полное погружение в сам процесс создания чего-то нового (хочется написать: чего-то большего, чем просто горький бодрящий напиток, некой таинственной связи с чем-то более совершенным, ритуала, призыва и благодарности). Чёрное непрозрачное зеркало, подёрнутое рябью, в медном обруче джезвы, клубы тонкого шёлкового пара, и наконец - момент удивительно отрешённой концентрации, когда джезва наклоняется над чашкой, и тонкая нить кофе льётся вниз. Кофе - это не сама жизнь, но короткая молитва мирозданию и любому богу, который услышит меня: спасибо за дары твои, за тревоги, которыми ты закаляешь моё сердце, за трудности, которыми укрепляешь душу, за покой, в котором я нахожу себя, за вдохновение, которое даёт мне силу жить, и за счастье, следующее за ним. Обнимаю ладонями тонкий жгучий фарфор, и что-то во вселенной смещается на волосок: немного светлее стало вокруг. Немного легче дышать. Медленно... исправляется, сглаживается боль и волнение, уходит страх. Аромат кофе: густой, тонкий, неожиданно простой и горячий, раскрывающийся лаконично горькой нотой.
Если вы живёте в стране, где продают яблочный сидр, то непременно вылейте бутылку в кастрюлю, добавьте несколько ломтиков свежего яблока, три кружочка апельсина, палку корицы, по чуть-чуть (немолотых) гвоздики, аниса и кардамона, сушёный перчик чили и три ложки самого тёмного сахара, какой найдётся. Подержите под крышкой на небольшом огне и пейте горячим, из любимой кружки зимним вечером, с кошкой на диване и дождём или снегом (это как кому повезёт) за окном. А если потом уменьшившееся количество снова поставить уже на совсем крохотный огонь, чтобы немного подогреть, и ненадолго забыть про него, то напиток станет острым, как карри, и согреет даже самую заблудшую душу.
Медленный переход осени к зиме – неплохая пора. Это пора, когда нужно собрать, привести в порядок и сложить все запасы, которые ты накопил за лето. А как прекрасно собирать всё, что есть у тебя, и складывать к себе поближе, собрать своё тепло и свои мысли, зарыться в глубокую норку – крепкое и надёжное укрытие; защищать его как что-то важное, дорогое, твоё собственное. А после пусть мороз, бури и мрак приходят, когда им вздумается. Они будут обшаривать стены, искать лазейку, но ничего у них не получится: всё кругом заперто, а внутри, в тепле и одиночестве, сидит себе и смеётся тот, кто загодя обо всём позаботился.
(с) Туве Янссон, «В конце ноября». Перевод со шведского Н.Беляковой