читать дальшеНа карте города практически нет - кроме Воскресенского собора и улицы Милютина - названий церковных или исторических. Но даже за этими двумя наименованиями стоят важнейшие этапы развития.
В западной части Индустриального района, прилегающей непосредственно к территории «Северстали», - более выразительные названия: площадь и улица Металлургов, проспект, улица и площадь Строителей, бульвар Доменщиков, улица Сталеваров, улица Бардина. Действительно, строительство металлургического завода безвозвратно изменило облик города (и структуру занятости населения), обозначив новую индустриальную веху в его истории.
Довольно быстро из небольшого провинциального городка с булыжными мостовыми и деревянными мостками тротуаров, с резными окнами и террасами деревянных домов, зелеными садами и палисадниками Череповец превратился в город металлургов.
Во-первых, город известен как город «Северстали». Поэтому наc интересовало не только то, какое место занимает «Северсталь» в создании внешнего имиджа города на уровне страны и области, но и как эту компанию воспринимают обычные горожане. Во-вторых, пилотное исследование показало, что на уровне города возникают инновации, которые объединяют город посредством технических и коммуникационных средств: кадастр инженерных сетей (КИС), единая диспетчерская аварийная служба (ЕДС), единое извещение о коммунальных платежах (ЕИ). Соответственно, в интервью задавались конкретные вопросы об отношении к этим явлениям, которые, как нам казалось, могли претендовать на роль значимых городских составляющих.
«Самое главное - нас подгоняло чувство ответственности. Чтобы из-за нас не стояла стройка [строительство завода, 1955 год. - О.К.]. Мы должны были сделать все и даже невозможное… Режим был такой - мы не считались со временем: сколько необходимо, столько и работали [...] Та стройка, которая существовала на заводе, порождала желание [работать], чувство, что ты участвуешь в большой стройке, в чем-то важном, сознание своей значимости»[12].
«Наверное, после всех историй с акциями, после того как нам не платили зарплату, после конфликтов с независимыми профсоюзами - наверно, вот после этого отношение к заводу изменилось. Уже не стало чего-то такого, не стало эмоций, вовлеченности, остался прагматизм такой… экономический расчет».
Анализ интервью позволил выделить также две группы вещей, которые, как кажется, постоянно присутствуют в жизни жителей Череповца. Мы назвали их вещами «в пользовании» и «во владении», основываясь на том, какие действия по отношению к ним возможны и/или считаются важными с точки зрения информантов.
Первая группа возникала в рассказах об условиях проживания, о квартирах и об изменениях в городе и преимущественно относилась к сфере ЖКХ (транспорт, водоснабжение, отопление, соответствующие трубы и устройства и так далее). Эти вещи, во-первых, характеризуются открытым доступом, этими услугами и благами обеспечиваются все жители города
Эти услуги и предметная среда ЖКХ характерны для всех городских поселений и не создают основы для формирования сообщества или самоидентификации себя как жителя данного конкретного города.
Активное взаимодействие с этой предметной средой и соответствующий контроль являются скорее обязанностью, которую берет на себя с необходимостью и неизбежностью кто-то из взрослых представителей домохозяйства. Главные характеристики - доступность, отсутствие конкуренции, границы исключения - позволили говорить об этих товарах и вещах, как о вещах в общем пользовании.
Вторая выделенная группа - «вещи во владении» - была связана с рассказами о дорогих, особенных, памятных местах города, и мы остановимся на ней поподробнее.
Из представлений об определенных местах складываются представления о районах и городе в целом. Названия, которые используют информанты, их повседневная топонимика несколько отличаются от официальных названий на карте города. Индустриальный район, к которому непосредственно примыкает территория «Северстали», первый исторический центр города, называется «Центр», «Город», «Заводской». Здесь сосредоточены исторические памятники, образовательные и официальные учреждения. Несмотря на сравнительно небольшие размеры города, в речи часто используются такие выражения, как «доехать до города», «магазины в городе», «работаю в городе». Иными словами, с одной стороны, есть «город» как целое и, с другой - как район, центральная часть, жить в которой становится не так уж престижно из-за слишком близкого расположения слишком крупного металлургического предприятия. Северный район славится менее развитой инфраструктурой и по местонахождению Фанерно-мебельного комбината именуется «Фанерой». Зареченский район - самый населенный район города, здесь проживает почти треть населения, постепенно сократился до менее официального названия «Заречье». Пока это самый озелененный район и наиболее оснащенный предприятиями торговли, общественного питания и бытового обслуживания, что делает его удобным для жизни. Неофициальное именование Зашекснинского района, наиболее удаленного, как кажется, от промышленных предприятий (с его Лесной и Загородными улицами), звучит как «Простоквашино». Этот район новостроек имеет статус самого «чистого», перспективного и динамично развивающегося.
Многие интервью отсылали к следующим местам: Воскресенский собор, Соборная горка, Центральный парк, Советский проспект, памятник основателям города - историческая часть города; площадь Металлургов и Комсомольский парк, городской музей; Октябрьский мост через Шексну, соединяющий Центральный и Зашекснинский районы; Парк 200-летия Череповца в Зареченском районе; Дворцы культуры (ДКМ и «Аммофос»). Встречались также упоминания железнодорожного вокзала, проспекта Победы и Красноармейской площади; центральной проходной завода («Северстали»).
В этих рассказах также нет-нет да и промелькнут старые или неформальные названия: вместо Советского проспекта кто-то скажет Воскресенский, старожилы совершенно осознанно могут направить на бывшую Казначейскую или Благовещенскую, Центральный парк скрывается за названием Соляного сада или Милютинского парка, а встречу в центре могут назначить «у пушки», на Красноармейской площади.
Большинство составляющих эту группу мест и памятников формирует узнаваемый, хорошо знакомый всем жителям Череповца и его гостям общий облик города, который создается наложением образов, генерируемых каждым человеком. Все эти места и здания открыты взору, их место и значимость очевидны всем. Характерной особенностью «вещей», отнесенных к этой категории, является их «обобществление», которое проявляется в рассказах информантов через употребление местоимений «мы» и «наши»: «наш мост», «у нас», «церковь наша», «где мы гуляли».
«Да, вот важно тоже… Река Шексна. Купались очень рано на первомайские праздники, все купались мальчишки, и мы купались. Все синие, все потом возле костра. Но купались. Катались на льдинах… на реке. Это весной перед Первым мая, в 20-х числа апреля, в это время проходят последние льдины… Сейчас вот вспоминаешь об этом, не знаешь, как выжили»
Процесс «обобществления» - соотнесенности мест, зданий, истории города со своей жизнью, с осознанием того, что это чувство значимо и для других, происходит постепенно через освоение городского пространства, через личный, но в то же время разделяемый опыт. При этом каждый в одних и тех же вещах находит свое.
Через такие места город входит, прорастает в жизнь человека - и формируется самоощущение себя как черепанина (именно так называют себя коренные жители), а не просто городского жителя. И поэтому в рассказах об этих вещах особой значимости возникает категория заботы и ответственности.
Каждое из этих мест создает уникальность не только города, но и человека, и в случае угрозы его существованию и целостности может стать предметом общей заботы и объединить вокруг себя жителей города, актуализировав - проявив и выявив - их коллективную идентичность.
Таким образом, эти вещи обладают следующими характеристиками. Во-первых, они очевидны всем и по своей природе не могут быть скрыты или приватизированы отдельным человеком. Во-вторых, они уникальны. В-третьих, в отличие от «вещей в пользовании», они обладают не экономическим, а символическим измерением и вследствие этого - многозначностью. В-четвертых, их ценность состоит не в постоянном пользовании, а в самом их существовании, в разделяемом с другими владении, которое невозможно оспорить. Как следствие, в-пятых, они являются основой формирования коллективной идентичности жителей Череповца.
Основополагающим в различии режимов со свободным доступом и режимов, включающих право владения, то есть право контролировать и распоряжаться является наличие конвенционально, легально существующей юридической основы.
Таким образом, мы получаем:
- «вещи в общем пользовании» - когда агент претендует только на пользование, которое не требует сознательного действия и актуализированной коллективной идентичности;
- «вещи в общественном владении» - когда агент претендует на право и возможность осуществлять заботу и/или контроль над вещами, которые он рассматривает как значимые для существования сообщества черепан (тех, кто считает себя настоящими, коренными жителями Череповца); в этом случае агент обладает осознанной коллективной идентичностью;
- «вещи в общественном пользовании» - когда коллективная идентичность актуализирована, но нет возможности или необходимости осуществить функцию контроля;
- «вещи в общем владении» - когда предполагается возможность осуществления контроля, но не требуется символической составляющей идентичности, членство в группе, которая может предъявить соответствующие права, определяется формально.
Среди режимов пользования и владения режим «в общественном пользовании» выглядит как категория, которая через обязательное присутствие идентичности и определенных прав отражает большее количество связей, чем другие. Мы можем предположить, что анализ именно вовлеченных в наибольшее количество связей вещей (в нашем случае «вещи во владении») позволит нам найти то направление, где можно найти значимые составляющие городской жизни, способные создать основу для объединения города в единое целое и обладающие наибольшим ресурсом мобилизации.
Большинство из рассмотренных нами вещей являются частью муниципальной собственности или произведенными товарами: земля, услуги ЖКХ, городское пространство, памятники и так далее. Согласно Уставу города Череповца, жители города - «граждане Российской Федерации, постоянно или преимущественно проживающие на территории города и зарегистрированные в установленном порядке» (ст. 7.2), - владеют, пользуются и распоряжаются имуществом, находящимся в муниципальной собственности, через органы городского самоуправления (ст. 32 п. 1)[32]. Для эффективного управления муниципальной собственностью жители города передают право пользования и распоряжения муниципальной собственностью органам и должностным лицам городского самоуправления (ст. 31.1). Таким образом, de jure жители города обладают правом собственности через опосредующие органы самоуправления. Однако de facto и de jure в российской действительности часто расходятся. Рассмотрим пример Соляного сада, многими информантами упоминавшегося в выделенной категории «вещи во владении».
со стороны общественно настроенных горожан восприятие Соляного сада в режиме общественного владения как важной части их жизни в городе - не более чем принятые на веру идеальные представления о том, что такое «наш город». Этот конфликт, по сути, является противостоянием между горожанами и чиновниками, между de fide представлениями горожан об общественно значимом статусе парка как месте исторического значения, de jure - правом горожан пользоваться, владеть и распоряжаться муниципальной собственностью и de facto - распоряжением этой собственностью городскими чиновниками. Тем не менее ущемленное право распоряжаться собственностью, которое переводит горожан в режим пользования, не влияет на актуализированную коллективную идентичность и восприятие Сада как объекта общественного значения.
Рассмотренный нами случай Соляного сада не опровергает наше предположение, что «вещи в общественном владении» обладают наибольшим ресурсом мобилизации. Однако оказалось, что этот режим обладает и наименее стабильным состоянием. В случае Соляного сада этот режим не выдержал испытания действительностью и, пройдя через конфликтную ситуацию выяснения, кто на что имеет право, трансформировался в режим пользования. Нет оснований полагать, что с другими значимыми вещами, которые обладают символическим значением для горожан/информантов (памятники, определенные места в городе) и имеют материальное воплощение, не может случиться такая же ситуация. В действительном мире, а не в мире представлений, оказывается, что рядовые горожане не обладают реальным правом распоряжения какими бы то ни было материальными объектами, которые не являются их частной собственностью. Неприкосновенной (в прямом и переносном смысле) собственностью и свободными от дилеммы de jure - de facto остаются только нематериальные «вещи»: общая, разделяемая, но, может быть, неофициальная история города, которую каждый выстраивает для себя сам, но вместе со всеми.
De jure вся муниципальная собственность является достоянием населения, которое может ею пользоваться, владеть и распоряжаться (опосредованно) через органы самоуправления. De facto эти важные вещи оказываются в квазисобственности чиновников, которые распоряжаются ими далеко не всегда в общих интересах (как показывает нам рассмотренный выше пример Соляного сада). Но поскольку эти вещи связаны с формированием коллективной идентичности, информантами эти вещи воспринимаются de fide в общественном владении, так как в их воображаемом пространстве не существует таких явных критериев для исключения из права собственности, как в вещественном мире.
Воображаемый город демократичен. Он доступен каждому, кто вступил на свой путь формирования идентичности жителя города (Череповца), и предоставляет полный набор прав владения на те вещи, которые все жители этого города определили как значимые символы, олицетворяющие город. Большинство из них связано с историей города, это места в исторической части города и городские памятники. В воображаемом городе эти места и вещи находятся в общественном владении - это вещи особого наименования, отличного от официального; особой заботы и значимости, поскольку являются материальной основой формирования личной истории человека в городе, памяти, а также сообщества горожан-граждан. При переходе в реальный город оказывается, что прав на владение этими вещами у горожан нет, они оказываются в режиме пользования, но пользования публичного (и потому все равно остаются важны).
Пример Череповца демонстрирует, что в современном российском городе едва ли можно найти вещи, помимо совместной разделяемой истории и событий, которые люди создают вместе - так же как контролируют и владеют. Однако именно появление этих вещей в жизни города - вследствие объединения de jure, de facto и de fide: то есть объединения в единое целое образов города чиновников, менеджеров и обычных горожан, через воспитание в себе сознательного, ответственного гражданина и создание условий для появления правителя, достойно отражающего интересы народа - может обозначить новый этап в жизни города. Осуществление этого, возможно, идеалистического проекта действительно стало бы точкой перехода к качественно новому состоянию вещей и образа жизни - городу как res publica.
(отрывки из материалов исследования в Череповце)