[...] Да, конечно, происшествие в клетке было не смешным, а трагичным. Я посмотрел на толпу обезьян, на их подлые, жестокие и нелогичные поступки и вспомнил, что мои марсианские учителя говорили, так живут люди. И тут мне стало так больно, что я засмеялся.
[...] Я думаю, то есть, мне говорили, что смешное - это хорошее. Это не так. Человеку, с которым случается "смешное", не смешно. Голый шериф не смеялся. Хорошее - это сам смех. Я вникаю, что смех - это мужество, это помощь в борьбе с болью, стыдом и неудачами.
[...] На Марсе есть вещи, над которыми люди смеялись бы, но марсиане над ними не смеются. Это, например, смерть.
- Смерть - это не смешно.
- Почему же о ней так много анекдотов? Для нас, людей, смерть так страшна, что мы должны над ней смеяться.
(с - Р.Хайнлайн, "Чужак в чужом краю", пер. А.В.Агранович, В.Н.Чернышенко)
... Скільки випадків можна пригадати, коли я реготала, ледь не падала, саме в той момент, коли було боляче, страшно, соромно... Жарти, які травляться перед найлютішим іспитом. Сміх, коли ти натерла ноги, заблукала в місті, тебе кинули друзяки і підмочив дощ. Коли ти гепаєшся у фонтан на Хрещатику, вилазиш мокра, як хлющ і з розбитим руками. І не перестаєш сміятися, коли в Глобусі з тебе продовжує капати вода.... Влучність жартів, коли ти відчуваєш наближення болю, того пекучого сорому, коли тебе зрадять прилюдно. Bittersweet symphony.
...І черв, що увіп'явся тобі десь у 21 грам душі, у підребер'я, нарешті відпускає. Що він може вдіяти проти сміху?
Сміх - це свобода.
Доки ми можемо сміятися - над собою, над власним страхом, над істиною, - і вчити саму істину сміятися, ми залишаємось людьми.
*незалежно від кількості кінцівок чи мрехтіння шкіри*