Смертельна страсть во тьме ночей
Для струн души певучих,
Мне больно от твоих очей,
Огромных, тяжких, жгучих...
(с - Михай Эминеску, "Лучафэрул")
читать дальше"...Лес пугает даже вас, юношу просвещенного, без предрассудков. От этого страха никто не свободен. Слишком много растительных жизней, и старые деревья слишком похожи на людей, на тела человеческие...
— Не думайте, что я ушел с балкона, потому что испугался, — сказал Егор. — Я просто за сигаретой. И тут же снова к вам присоединюсь.
— Нет нужды, я вам и так верю. Не можете же вы бояться какого то там парка из акаций, — успокоил его г н Назарие, тоже возвращаясь в комнату и усаживаясь на кушетку. — Но то, что я вам сказал, — чистая правда. Если бы не Дунай, люди в здешних краях потеряли бы рассудок. Те люди, я имею в виду, два три тысячелетия назад..."
"Странно пахло в этой комнате: не смертью и не погребальными цветами, а как бы остановленной юностью, остановленной и хранимой здесь, в четырех стенах."
"Это сказка про пастушьего сына, который полюбил мертвую принцессу, — тихо произнесла Симина.
Слова так дико прозвучали из детских уст, что Егора передернуло.
— Какая скверная, какая глупая сказка! — Он не скрывал возмущения. — Нет, Санда была права.
Симину нисколько не смутила эта вспышка. Она дала его возмущению улечься, потом, не повышая голоса, продолжала:
— Такая уж сказка. Такой жребий выпал пастушьему сыну.
— Ты знаешь, что такое жребий? — удивился Егор.
— Жребий, доля или судьба, — отчеканила Симина, как на уроке. — Каждый человек рождается под своей звездой, у каждого — свое счастье. Вот...
— Смотри какая умная! — с улыбкой заметил Егор.
— Жил был пастух, и был у него сын, — затараторила Симина, не давая ему больше перебивать себя. — И когда он родился, феи вещуньи предсказали: «Ты полюбишь мертвую принцессу!» Его мама, как услышала, стала плакать. И тогда другая фея, их было вообще три, сжалилась над ее горем и скзала: «И принцесса тебя тоже полюбит!»"
(с - Мирча Элиаде, "Девица Кристина")
lib.aldebaran.ru/author/yeliade_mircha/www.koob.ru/mircea_eliade/Душный день, тяжелый, мертвый. Небо - низко, давит серым брюхом. Темным, опухшим. Никак разродиться не может. Да, видно, мертв ребеночек-то, сгнил ребятенок, пуповиной задохся... Порвалось брюхо - только не видать ливня. Меленький дождик. Не напьешься. Стоячая, тухлая вода...
Рассказать бы легенду о Радуге. Девице Радуге, ткачихе, мастерице парусов. Крылья птиц дарила им Радуга, чтоб нашли дорогу домой.
О Засухе с желтыми стопами и мелкими зубами. И 12 ее дочерях. Меньшая - в суме попискивает. Закрутила, заплела все дорожки Засуха, спутала нити-клубочки да зеленые травы. И задохлось дитятко пуповиной в небесном брюхе. Семь ключей серебренных от вод небесных. Только вода стоячая. Цвелая. Мертвая. Жаба на ключах сидит.
О женщинах, что кормили грудью кволых дочерей Засухи. Молоком и кровью. Припадали люди к земле, прорастали белесой травой, осыпались песком.
О ноже каленном - в небесное брюхе. Хороша кровь небесная = землю напоит, травой прорастет. Хороша, да не та.... С гноем.
О нитках да иголках. И Радужных парусах. Семь ключей серебренных в землю бьют - воды отворяют. Поднимите лица умытые - радужные паруса в небе заместо бинтов. Взмахивают птицы крыльями - пробуют - домой возвращаются.
... Ливень. Упругие струи в лицо. Наконец-то.