All we are is dust in the wind. Stardust
Впрочем, исследование карты города может быть не просто данью привычке, оно может быть небесполезно, чтобы понять объединяющую основу города, его историю. «Городские названия - язык города». Они могут рассказать «о его топографии, о его окрестностях, истории, героях, промышленности, идеях, вкусах, юморе». Названия череповецких улиц - свидетельство того, что современный «язык города» сформировался в советскую эпоху, в период бурного индустриального развития, изменившего город настолько, что в нем не осталось места исторически сложившимся названиям.
читать дальшеНа карте города практически нет - кроме Воскресенского собора и улицы Милютина - названий церковных или исторических. Но даже за этими двумя наименованиями стоят важнейшие этапы развития.
В западной части Индустриального района, прилегающей непосредственно к территории «Северстали», - более выразительные названия: площадь и улица Металлургов, проспект, улица и площадь Строителей, бульвар Доменщиков, улица Сталеваров, улица Бардина. Действительно, строительство металлургического завода безвозвратно изменило облик города (и структуру занятости населения), обозначив новую индустриальную веху в его истории.
Довольно быстро из небольшого провинциального городка с булыжными мостовыми и деревянными мостками тротуаров, с резными окнами и террасами деревянных домов, зелеными садами и палисадниками Череповец превратился в город металлургов.
Во-первых, город известен как город «Северстали». Поэтому наc интересовало не только то, какое место занимает «Северсталь» в создании внешнего имиджа города на уровне страны и области, но и как эту компанию воспринимают обычные горожане. Во-вторых, пилотное исследование показало, что на уровне города возникают инновации, которые объединяют город посредством технических и коммуникационных средств: кадастр инженерных сетей (КИС), единая диспетчерская аварийная служба (ЕДС), единое извещение о коммунальных платежах (ЕИ). Соответственно, в интервью задавались конкретные вопросы об отношении к этим явлениям, которые, как нам казалось, могли претендовать на роль значимых городских составляющих.
«Самое главное - нас подгоняло чувство ответственности. Чтобы из-за нас не стояла стройка [строительство завода, 1955 год. - О.К.]. Мы должны были сделать все и даже невозможное… Режим был такой - мы не считались со временем: сколько необходимо, столько и работали [...] Та стройка, которая существовала на заводе, порождала желание [работать], чувство, что ты участвуешь в большой стройке, в чем-то важном, сознание своей значимости»[12].
«Наверное, после всех историй с акциями, после того как нам не платили зарплату, после конфликтов с независимыми профсоюзами - наверно, вот после этого отношение к заводу изменилось. Уже не стало чего-то такого, не стало эмоций, вовлеченности, остался прагматизм такой… экономический расчет».
Анализ интервью позволил выделить также две группы вещей, которые, как кажется, постоянно присутствуют в жизни жителей Череповца. Мы назвали их вещами «в пользовании» и «во владении», основываясь на том, какие действия по отношению к ним возможны и/или считаются важными с точки зрения информантов.
Первая группа возникала в рассказах об условиях проживания, о квартирах и об изменениях в городе и преимущественно относилась к сфере ЖКХ (транспорт, водоснабжение, отопление, соответствующие трубы и устройства и так далее). Эти вещи, во-первых, характеризуются открытым доступом, этими услугами и благами обеспечиваются все жители города
Эти услуги и предметная среда ЖКХ характерны для всех городских поселений и не создают основы для формирования сообщества или самоидентификации себя как жителя данного конкретного города.
Активное взаимодействие с этой предметной средой и соответствующий контроль являются скорее обязанностью, которую берет на себя с необходимостью и неизбежностью кто-то из взрослых представителей домохозяйства. Главные характеристики - доступность, отсутствие конкуренции, границы исключения - позволили говорить об этих товарах и вещах, как о вещах в общем пользовании.
Вторая выделенная группа - «вещи во владении» - была связана с рассказами о дорогих, особенных, памятных местах города, и мы остановимся на ней поподробнее.
Из представлений об определенных местах складываются представления о районах и городе в целом. Названия, которые используют информанты, их повседневная топонимика несколько отличаются от официальных названий на карте города. Индустриальный район, к которому непосредственно примыкает территория «Северстали», первый исторический центр города, называется «Центр», «Город», «Заводской». Здесь сосредоточены исторические памятники, образовательные и официальные учреждения. Несмотря на сравнительно небольшие размеры города, в речи часто используются такие выражения, как «доехать до города», «магазины в городе», «работаю в городе». Иными словами, с одной стороны, есть «город» как целое и, с другой - как район, центральная часть, жить в которой становится не так уж престижно из-за слишком близкого расположения слишком крупного металлургического предприятия. Северный район славится менее развитой инфраструктурой и по местонахождению Фанерно-мебельного комбината именуется «Фанерой». Зареченский район - самый населенный район города, здесь проживает почти треть населения, постепенно сократился до менее официального названия «Заречье». Пока это самый озелененный район и наиболее оснащенный предприятиями торговли, общественного питания и бытового обслуживания, что делает его удобным для жизни. Неофициальное именование Зашекснинского района, наиболее удаленного, как кажется, от промышленных предприятий (с его Лесной и Загородными улицами), звучит как «Простоквашино». Этот район новостроек имеет статус самого «чистого», перспективного и динамично развивающегося.
Многие интервью отсылали к следующим местам: Воскресенский собор, Соборная горка, Центральный парк, Советский проспект, памятник основателям города - историческая часть города; площадь Металлургов и Комсомольский парк, городской музей; Октябрьский мост через Шексну, соединяющий Центральный и Зашекснинский районы; Парк 200-летия Череповца в Зареченском районе; Дворцы культуры (ДКМ и «Аммофос»). Встречались также упоминания железнодорожного вокзала, проспекта Победы и Красноармейской площади; центральной проходной завода («Северстали»).
В этих рассказах также нет-нет да и промелькнут старые или неформальные названия: вместо Советского проспекта кто-то скажет Воскресенский, старожилы совершенно осознанно могут направить на бывшую Казначейскую или Благовещенскую, Центральный парк скрывается за названием Соляного сада или Милютинского парка, а встречу в центре могут назначить «у пушки», на Красноармейской площади.
Большинство составляющих эту группу мест и памятников формирует узнаваемый, хорошо знакомый всем жителям Череповца и его гостям общий облик города, который создается наложением образов, генерируемых каждым человеком. Все эти места и здания открыты взору, их место и значимость очевидны всем. Характерной особенностью «вещей», отнесенных к этой категории, является их «обобществление», которое проявляется в рассказах информантов через употребление местоимений «мы» и «наши»: «наш мост», «у нас», «церковь наша», «где мы гуляли».
Процесс «обобществления» - соотнесенности мест, зданий, истории города со своей жизнью, с осознанием того, что это чувство значимо и для других, происходит постепенно через освоение городского пространства, через личный, но в то же время разделяемый опыт. При этом каждый в одних и тех же вещах находит свое.
Через такие места город входит, прорастает в жизнь человека - и формируется самоощущение себя как черепанина (именно так называют себя коренные жители), а не просто городского жителя. И поэтому в рассказах об этих вещах особой значимости возникает категория заботы и ответственности.
Каждое из этих мест создает уникальность не только города, но и человека, и в случае угрозы его существованию и целостности может стать предметом общей заботы и объединить вокруг себя жителей города, актуализировав - проявив и выявив - их коллективную идентичность.
Таким образом, эти вещи обладают следующими характеристиками. Во-первых, они очевидны всем и по своей природе не могут быть скрыты или приватизированы отдельным человеком. Во-вторых, они уникальны. В-третьих, в отличие от «вещей в пользовании», они обладают не экономическим, а символическим измерением и вследствие этого - многозначностью. В-четвертых, их ценность состоит не в постоянном пользовании, а в самом их существовании, в разделяемом с другими владении, которое невозможно оспорить. Как следствие, в-пятых, они являются основой формирования коллективной идентичности жителей Череповца.
Основополагающим в различии режимов со свободным доступом и режимов, включающих право владения, то есть право контролировать и распоряжаться является наличие конвенционально, легально существующей юридической основы.
Таким образом, мы получаем:
- «вещи в общем пользовании» - когда агент претендует только на пользование, которое не требует сознательного действия и актуализированной коллективной идентичности;
- «вещи в общественном владении» - когда агент претендует на право и возможность осуществлять заботу и/или контроль над вещами, которые он рассматривает как значимые для существования сообщества черепан (тех, кто считает себя настоящими, коренными жителями Череповца); в этом случае агент обладает осознанной коллективной идентичностью;
- «вещи в общественном пользовании» - когда коллективная идентичность актуализирована, но нет возможности или необходимости осуществить функцию контроля;
- «вещи в общем владении» - когда предполагается возможность осуществления контроля, но не требуется символической составляющей идентичности, членство в группе, которая может предъявить соответствующие права, определяется формально.
Среди режимов пользования и владения режим «в общественном пользовании» выглядит как категория, которая через обязательное присутствие идентичности и определенных прав отражает большее количество связей, чем другие. Мы можем предположить, что анализ именно вовлеченных в наибольшее количество связей вещей (в нашем случае «вещи во владении») позволит нам найти то направление, где можно найти значимые составляющие городской жизни, способные создать основу для объединения города в единое целое и обладающие наибольшим ресурсом мобилизации.
Большинство из рассмотренных нами вещей являются частью муниципальной собственности или произведенными товарами: земля, услуги ЖКХ, городское пространство, памятники и так далее. Согласно Уставу города Череповца, жители города - «граждане Российской Федерации, постоянно или преимущественно проживающие на территории города и зарегистрированные в установленном порядке» (ст. 7.2), - владеют, пользуются и распоряжаются имуществом, находящимся в муниципальной собственности, через органы городского самоуправления (ст. 32 п. 1)[32]. Для эффективного управления муниципальной собственностью жители города передают право пользования и распоряжения муниципальной собственностью органам и должностным лицам городского самоуправления (ст. 31.1). Таким образом, de jure жители города обладают правом собственности через опосредующие органы самоуправления. Однако de facto и de jure в российской действительности часто расходятся. Рассмотрим пример Соляного сада, многими информантами упоминавшегося в выделенной категории «вещи во владении».
со стороны общественно настроенных горожан восприятие Соляного сада в режиме общественного владения как важной части их жизни в городе - не более чем принятые на веру идеальные представления о том, что такое «наш город». Этот конфликт, по сути, является противостоянием между горожанами и чиновниками, между de fide представлениями горожан об общественно значимом статусе парка как месте исторического значения, de jure - правом горожан пользоваться, владеть и распоряжаться муниципальной собственностью и de facto - распоряжением этой собственностью городскими чиновниками. Тем не менее ущемленное право распоряжаться собственностью, которое переводит горожан в режим пользования, не влияет на актуализированную коллективную идентичность и восприятие Сада как объекта общественного значения.
Рассмотренный нами случай Соляного сада не опровергает наше предположение, что «вещи в общественном владении» обладают наибольшим ресурсом мобилизации. Однако оказалось, что этот режим обладает и наименее стабильным состоянием. В случае Соляного сада этот режим не выдержал испытания действительностью и, пройдя через конфликтную ситуацию выяснения, кто на что имеет право, трансформировался в режим пользования. Нет оснований полагать, что с другими значимыми вещами, которые обладают символическим значением для горожан/информантов (памятники, определенные места в городе) и имеют материальное воплощение, не может случиться такая же ситуация. В действительном мире, а не в мире представлений, оказывается, что рядовые горожане не обладают реальным правом распоряжения какими бы то ни было материальными объектами, которые не являются их частной собственностью. Неприкосновенной (в прямом и переносном смысле) собственностью и свободными от дилеммы de jure - de facto остаются только нематериальные «вещи»: общая, разделяемая, но, может быть, неофициальная история города, которую каждый выстраивает для себя сам, но вместе со всеми.
De jure вся муниципальная собственность является достоянием населения, которое может ею пользоваться, владеть и распоряжаться (опосредованно) через органы самоуправления. De facto эти важные вещи оказываются в квазисобственности чиновников, которые распоряжаются ими далеко не всегда в общих интересах (как показывает нам рассмотренный выше пример Соляного сада). Но поскольку эти вещи связаны с формированием коллективной идентичности, информантами эти вещи воспринимаются de fide в общественном владении, так как в их воображаемом пространстве не существует таких явных критериев для исключения из права собственности, как в вещественном мире.
Воображаемый город демократичен. Он доступен каждому, кто вступил на свой путь формирования идентичности жителя города (Череповца), и предоставляет полный набор прав владения на те вещи, которые все жители этого города определили как значимые символы, олицетворяющие город. Большинство из них связано с историей города, это места в исторической части города и городские памятники. В воображаемом городе эти места и вещи находятся в общественном владении - это вещи особого наименования, отличного от официального; особой заботы и значимости, поскольку являются материальной основой формирования личной истории человека в городе, памяти, а также сообщества горожан-граждан. При переходе в реальный город оказывается, что прав на владение этими вещами у горожан нет, они оказываются в режиме пользования, но пользования публичного (и потому все равно остаются важны).
Пример Череповца демонстрирует, что в современном российском городе едва ли можно найти вещи, помимо совместной разделяемой истории и событий, которые люди создают вместе - так же как контролируют и владеют. Однако именно появление этих вещей в жизни города - вследствие объединения de jure, de facto и de fide: то есть объединения в единое целое образов города чиновников, менеджеров и обычных горожан, через воспитание в себе сознательного, ответственного гражданина и создание условий для появления правителя, достойно отражающего интересы народа - может обозначить новый этап в жизни города. Осуществление этого, возможно, идеалистического проекта действительно стало бы точкой перехода к качественно новому состоянию вещей и образа жизни - городу как res publica.
(отрывки из материалов исследования в Череповце)
читать дальшеНа карте города практически нет - кроме Воскресенского собора и улицы Милютина - названий церковных или исторических. Но даже за этими двумя наименованиями стоят важнейшие этапы развития.
В западной части Индустриального района, прилегающей непосредственно к территории «Северстали», - более выразительные названия: площадь и улица Металлургов, проспект, улица и площадь Строителей, бульвар Доменщиков, улица Сталеваров, улица Бардина. Действительно, строительство металлургического завода безвозвратно изменило облик города (и структуру занятости населения), обозначив новую индустриальную веху в его истории.
Довольно быстро из небольшого провинциального городка с булыжными мостовыми и деревянными мостками тротуаров, с резными окнами и террасами деревянных домов, зелеными садами и палисадниками Череповец превратился в город металлургов.
Во-первых, город известен как город «Северстали». Поэтому наc интересовало не только то, какое место занимает «Северсталь» в создании внешнего имиджа города на уровне страны и области, но и как эту компанию воспринимают обычные горожане. Во-вторых, пилотное исследование показало, что на уровне города возникают инновации, которые объединяют город посредством технических и коммуникационных средств: кадастр инженерных сетей (КИС), единая диспетчерская аварийная служба (ЕДС), единое извещение о коммунальных платежах (ЕИ). Соответственно, в интервью задавались конкретные вопросы об отношении к этим явлениям, которые, как нам казалось, могли претендовать на роль значимых городских составляющих.
«Самое главное - нас подгоняло чувство ответственности. Чтобы из-за нас не стояла стройка [строительство завода, 1955 год. - О.К.]. Мы должны были сделать все и даже невозможное… Режим был такой - мы не считались со временем: сколько необходимо, столько и работали [...] Та стройка, которая существовала на заводе, порождала желание [работать], чувство, что ты участвуешь в большой стройке, в чем-то важном, сознание своей значимости»[12].
«Наверное, после всех историй с акциями, после того как нам не платили зарплату, после конфликтов с независимыми профсоюзами - наверно, вот после этого отношение к заводу изменилось. Уже не стало чего-то такого, не стало эмоций, вовлеченности, остался прагматизм такой… экономический расчет».
Анализ интервью позволил выделить также две группы вещей, которые, как кажется, постоянно присутствуют в жизни жителей Череповца. Мы назвали их вещами «в пользовании» и «во владении», основываясь на том, какие действия по отношению к ним возможны и/или считаются важными с точки зрения информантов.
Первая группа возникала в рассказах об условиях проживания, о квартирах и об изменениях в городе и преимущественно относилась к сфере ЖКХ (транспорт, водоснабжение, отопление, соответствующие трубы и устройства и так далее). Эти вещи, во-первых, характеризуются открытым доступом, этими услугами и благами обеспечиваются все жители города
Эти услуги и предметная среда ЖКХ характерны для всех городских поселений и не создают основы для формирования сообщества или самоидентификации себя как жителя данного конкретного города.
Активное взаимодействие с этой предметной средой и соответствующий контроль являются скорее обязанностью, которую берет на себя с необходимостью и неизбежностью кто-то из взрослых представителей домохозяйства. Главные характеристики - доступность, отсутствие конкуренции, границы исключения - позволили говорить об этих товарах и вещах, как о вещах в общем пользовании.
Вторая выделенная группа - «вещи во владении» - была связана с рассказами о дорогих, особенных, памятных местах города, и мы остановимся на ней поподробнее.
Из представлений об определенных местах складываются представления о районах и городе в целом. Названия, которые используют информанты, их повседневная топонимика несколько отличаются от официальных названий на карте города. Индустриальный район, к которому непосредственно примыкает территория «Северстали», первый исторический центр города, называется «Центр», «Город», «Заводской». Здесь сосредоточены исторические памятники, образовательные и официальные учреждения. Несмотря на сравнительно небольшие размеры города, в речи часто используются такие выражения, как «доехать до города», «магазины в городе», «работаю в городе». Иными словами, с одной стороны, есть «город» как целое и, с другой - как район, центральная часть, жить в которой становится не так уж престижно из-за слишком близкого расположения слишком крупного металлургического предприятия. Северный район славится менее развитой инфраструктурой и по местонахождению Фанерно-мебельного комбината именуется «Фанерой». Зареченский район - самый населенный район города, здесь проживает почти треть населения, постепенно сократился до менее официального названия «Заречье». Пока это самый озелененный район и наиболее оснащенный предприятиями торговли, общественного питания и бытового обслуживания, что делает его удобным для жизни. Неофициальное именование Зашекснинского района, наиболее удаленного, как кажется, от промышленных предприятий (с его Лесной и Загородными улицами), звучит как «Простоквашино». Этот район новостроек имеет статус самого «чистого», перспективного и динамично развивающегося.
Многие интервью отсылали к следующим местам: Воскресенский собор, Соборная горка, Центральный парк, Советский проспект, памятник основателям города - историческая часть города; площадь Металлургов и Комсомольский парк, городской музей; Октябрьский мост через Шексну, соединяющий Центральный и Зашекснинский районы; Парк 200-летия Череповца в Зареченском районе; Дворцы культуры (ДКМ и «Аммофос»). Встречались также упоминания железнодорожного вокзала, проспекта Победы и Красноармейской площади; центральной проходной завода («Северстали»).
В этих рассказах также нет-нет да и промелькнут старые или неформальные названия: вместо Советского проспекта кто-то скажет Воскресенский, старожилы совершенно осознанно могут направить на бывшую Казначейскую или Благовещенскую, Центральный парк скрывается за названием Соляного сада или Милютинского парка, а встречу в центре могут назначить «у пушки», на Красноармейской площади.
Большинство составляющих эту группу мест и памятников формирует узнаваемый, хорошо знакомый всем жителям Череповца и его гостям общий облик города, который создается наложением образов, генерируемых каждым человеком. Все эти места и здания открыты взору, их место и значимость очевидны всем. Характерной особенностью «вещей», отнесенных к этой категории, является их «обобществление», которое проявляется в рассказах информантов через употребление местоимений «мы» и «наши»: «наш мост», «у нас», «церковь наша», «где мы гуляли».
«Да, вот важно тоже… Река Шексна. Купались очень рано на первомайские праздники, все купались мальчишки, и мы купались. Все синие, все потом возле костра. Но купались. Катались на льдинах… на реке. Это весной перед Первым мая, в 20-х числа апреля, в это время проходят последние льдины… Сейчас вот вспоминаешь об этом, не знаешь, как выжили»
Процесс «обобществления» - соотнесенности мест, зданий, истории города со своей жизнью, с осознанием того, что это чувство значимо и для других, происходит постепенно через освоение городского пространства, через личный, но в то же время разделяемый опыт. При этом каждый в одних и тех же вещах находит свое.
Через такие места город входит, прорастает в жизнь человека - и формируется самоощущение себя как черепанина (именно так называют себя коренные жители), а не просто городского жителя. И поэтому в рассказах об этих вещах особой значимости возникает категория заботы и ответственности.
Каждое из этих мест создает уникальность не только города, но и человека, и в случае угрозы его существованию и целостности может стать предметом общей заботы и объединить вокруг себя жителей города, актуализировав - проявив и выявив - их коллективную идентичность.
Таким образом, эти вещи обладают следующими характеристиками. Во-первых, они очевидны всем и по своей природе не могут быть скрыты или приватизированы отдельным человеком. Во-вторых, они уникальны. В-третьих, в отличие от «вещей в пользовании», они обладают не экономическим, а символическим измерением и вследствие этого - многозначностью. В-четвертых, их ценность состоит не в постоянном пользовании, а в самом их существовании, в разделяемом с другими владении, которое невозможно оспорить. Как следствие, в-пятых, они являются основой формирования коллективной идентичности жителей Череповца.
Основополагающим в различии режимов со свободным доступом и режимов, включающих право владения, то есть право контролировать и распоряжаться является наличие конвенционально, легально существующей юридической основы.
Таким образом, мы получаем:
- «вещи в общем пользовании» - когда агент претендует только на пользование, которое не требует сознательного действия и актуализированной коллективной идентичности;
- «вещи в общественном владении» - когда агент претендует на право и возможность осуществлять заботу и/или контроль над вещами, которые он рассматривает как значимые для существования сообщества черепан (тех, кто считает себя настоящими, коренными жителями Череповца); в этом случае агент обладает осознанной коллективной идентичностью;
- «вещи в общественном пользовании» - когда коллективная идентичность актуализирована, но нет возможности или необходимости осуществить функцию контроля;
- «вещи в общем владении» - когда предполагается возможность осуществления контроля, но не требуется символической составляющей идентичности, членство в группе, которая может предъявить соответствующие права, определяется формально.
Среди режимов пользования и владения режим «в общественном пользовании» выглядит как категория, которая через обязательное присутствие идентичности и определенных прав отражает большее количество связей, чем другие. Мы можем предположить, что анализ именно вовлеченных в наибольшее количество связей вещей (в нашем случае «вещи во владении») позволит нам найти то направление, где можно найти значимые составляющие городской жизни, способные создать основу для объединения города в единое целое и обладающие наибольшим ресурсом мобилизации.
Большинство из рассмотренных нами вещей являются частью муниципальной собственности или произведенными товарами: земля, услуги ЖКХ, городское пространство, памятники и так далее. Согласно Уставу города Череповца, жители города - «граждане Российской Федерации, постоянно или преимущественно проживающие на территории города и зарегистрированные в установленном порядке» (ст. 7.2), - владеют, пользуются и распоряжаются имуществом, находящимся в муниципальной собственности, через органы городского самоуправления (ст. 32 п. 1)[32]. Для эффективного управления муниципальной собственностью жители города передают право пользования и распоряжения муниципальной собственностью органам и должностным лицам городского самоуправления (ст. 31.1). Таким образом, de jure жители города обладают правом собственности через опосредующие органы самоуправления. Однако de facto и de jure в российской действительности часто расходятся. Рассмотрим пример Соляного сада, многими информантами упоминавшегося в выделенной категории «вещи во владении».
со стороны общественно настроенных горожан восприятие Соляного сада в режиме общественного владения как важной части их жизни в городе - не более чем принятые на веру идеальные представления о том, что такое «наш город». Этот конфликт, по сути, является противостоянием между горожанами и чиновниками, между de fide представлениями горожан об общественно значимом статусе парка как месте исторического значения, de jure - правом горожан пользоваться, владеть и распоряжаться муниципальной собственностью и de facto - распоряжением этой собственностью городскими чиновниками. Тем не менее ущемленное право распоряжаться собственностью, которое переводит горожан в режим пользования, не влияет на актуализированную коллективную идентичность и восприятие Сада как объекта общественного значения.
Рассмотренный нами случай Соляного сада не опровергает наше предположение, что «вещи в общественном владении» обладают наибольшим ресурсом мобилизации. Однако оказалось, что этот режим обладает и наименее стабильным состоянием. В случае Соляного сада этот режим не выдержал испытания действительностью и, пройдя через конфликтную ситуацию выяснения, кто на что имеет право, трансформировался в режим пользования. Нет оснований полагать, что с другими значимыми вещами, которые обладают символическим значением для горожан/информантов (памятники, определенные места в городе) и имеют материальное воплощение, не может случиться такая же ситуация. В действительном мире, а не в мире представлений, оказывается, что рядовые горожане не обладают реальным правом распоряжения какими бы то ни было материальными объектами, которые не являются их частной собственностью. Неприкосновенной (в прямом и переносном смысле) собственностью и свободными от дилеммы de jure - de facto остаются только нематериальные «вещи»: общая, разделяемая, но, может быть, неофициальная история города, которую каждый выстраивает для себя сам, но вместе со всеми.
De jure вся муниципальная собственность является достоянием населения, которое может ею пользоваться, владеть и распоряжаться (опосредованно) через органы самоуправления. De facto эти важные вещи оказываются в квазисобственности чиновников, которые распоряжаются ими далеко не всегда в общих интересах (как показывает нам рассмотренный выше пример Соляного сада). Но поскольку эти вещи связаны с формированием коллективной идентичности, информантами эти вещи воспринимаются de fide в общественном владении, так как в их воображаемом пространстве не существует таких явных критериев для исключения из права собственности, как в вещественном мире.
Воображаемый город демократичен. Он доступен каждому, кто вступил на свой путь формирования идентичности жителя города (Череповца), и предоставляет полный набор прав владения на те вещи, которые все жители этого города определили как значимые символы, олицетворяющие город. Большинство из них связано с историей города, это места в исторической части города и городские памятники. В воображаемом городе эти места и вещи находятся в общественном владении - это вещи особого наименования, отличного от официального; особой заботы и значимости, поскольку являются материальной основой формирования личной истории человека в городе, памяти, а также сообщества горожан-граждан. При переходе в реальный город оказывается, что прав на владение этими вещами у горожан нет, они оказываются в режиме пользования, но пользования публичного (и потому все равно остаются важны).
Пример Череповца демонстрирует, что в современном российском городе едва ли можно найти вещи, помимо совместной разделяемой истории и событий, которые люди создают вместе - так же как контролируют и владеют. Однако именно появление этих вещей в жизни города - вследствие объединения de jure, de facto и de fide: то есть объединения в единое целое образов города чиновников, менеджеров и обычных горожан, через воспитание в себе сознательного, ответственного гражданина и создание условий для появления правителя, достойно отражающего интересы народа - может обозначить новый этап в жизни города. Осуществление этого, возможно, идеалистического проекта действительно стало бы точкой перехода к качественно новому состоянию вещей и образа жизни - городу как res publica.
(отрывки из материалов исследования в Череповце)
@музыка: John Barry
@темы: комірчина кафедри, Місто, библиотека